Клан 
Riders of Appokalipses расформирован 13.05.2015
Легенда
Сознание постепенно вернулось, а вместе с ним пришла ужасная головная боль и свист в ушах. Обрывки памяти возвращали моменты прожитой жизни: «арена и совсем неумелый воин кулачник без единого доспеха и оружия. Позже уже держащий в руках меч, одетый в доспехи охотник, без жалости бьющий орков и гоблинов. Рябящая гладь пруда и поплавок, покачивающийся на воде. Снова толпы орков и гоблинов. Почему их так много?»
Резкий толчок в плечо прервал всплывающие в сознании моменты, и Килгур очнулся, глянул на стоявших рядом Пинкертона и Гаврилыча.
- Как ты? Жив? – Спросил Пинкертон.
- Да жив он – не дожидаясь ответа, крикнул Гаврилыч – Вставай и поднимай свой меч. Бой ещё не закончен.
Килгур подхватил меч, нож и прыжком вскочил на ноги. Боль тут же эхом отозвалась в голове. Не понимая, что происходит храбрый воин, принялся рубить орков и гоблинов. Позже, уже в бою он вспомнил, как началось нападение тварей на Форпост, как он с друзьями ринулся на защиту родного города, как убил несколько противников. И к огромному удивлению вдруг увидел, что некоторые из тех, кто стоял рядом в строю, сейчас находятся в строю против него. А огромный огр, не обращая никакого внимания на него, одним взмахом дубины вмял гоблина в землю.
«Заметил?» – сквозь звон стали крикнул Гаврилыч. Он как всегда был в своём репертуаре: война или пир, усмешка не спадала с его лица.
Ничего не понимая, Килгур продолжал бой, выбирая в противники орков и гоблинов. Биться с людьми как то не совпадало с его мировоззрением и больше подходило наёмникам и убийцам, чем славному охотнику. Большинство защитников, волею неведомых Килгуру сил оказавшихся по разные стороны, также старались биться с тварями, а не с себе подобными. Вскоре бой закончился. Многие подобно Килгуру так и не поняли, что же всё-таки произошло, но радуясь тому, что остались живы не стали вдаваться в подробности произошедшего.
Вечером Килгур, Пинкертон и Гаврилыч сидели в таверне и пытались понять, что же так резко изменило ход боя.
- Мне жаль, но я помню только начало боя и с того момента, как очнулся.
- Да уж. Помнишь того огра, что бился рядом с тобой? – улыбка Гаврилыча разошлась во всё лицо – он всё-таки попал по тебе, а через мгновение бил уже твоих противников.
- Заставил ты нас брат поволноваться. Хорошо, что ненадолго отключился – Пинкертон говорил спокойно. – Помните того всадника, что появился перед самым началом битвы? Когда бой закончился, его не было ни среди живых, ни среди мёртвых.
- Точно. Я не видел ни одного, кто шёл в бой, для того, чтобы в самый разгар отступить. Те, кто хотел отсидеться, при первом предупреждении о нападении запирались в подвалах домов или в спешке покинули Форпост.
За окном таверны раздалось лошадиное ржание. Разговор затих. Дверь отворилась, и в проёме показался тот самый воин, о котором шла речь. Он, молча, окинул взглядом таверну и прямиком направился к трём друзьям. Руки всех троих сжали рукояти ножей так, что побелели костяшки пальцев. В тесном зале меч – не самое лучшее оружие.
- Не стоит беспокоиться – голос незнакомца был мягок, но внушал уверенность – я не желаю завязывать бой. Слышал, вы говорили обо мне.
Никто из друзей не начинал разговор, хотя каждого переполнял не одна дюжина вопросов. Руки по-прежнему оставались на рукоятях.
- Позвольте присесть – не дожидаясь приглашения, воин уселся на скамью рядом. Одетый в длинный плащ с капюшоном, скрывающим лицо, незнакомец двигался уверенно и без лишних движений. – Отличное пиво – он кивнул на кружки – я ещё помню бархатный вкус пены и приятную прохладу, разливающуюся внутри.
- Это мы и так знаем – не выдержал Гаврилыч – мы с друзьями отдыхаем после славной битвы, а вот кто ты, мы …
- Я позволю перебить тебя, воин, ибо я не договорил. Я могу уйти, но вас будет мучить любопытство, а меня чувство неисполненного, так что позволь договорить. Думаю, я смогу ответить на ваши незаданные вопросы и даже более того.
Судя по одеждам и стилю боя, могу сказать, что все трое вы не столько охотники, сколько искатели приключений. Каждый из вас, несомненно, обладает другой профессией, возможно и не одной. Но, ни одна другая, не приносит столько впечатлений, как охота. Взять, к примеру, тебя – незнакомец посмотрел на Гаврилыча – из тебя бы получился отличный оружейник. Да, ты нетерпелив, но весел. Готов поспорить возьмись бы ты за молот и кузнечные щипцы, то любая мать завидовала бы тому, с какой чуткостью ты отнёсся бы к своему детищу. Ты создал бы не один доспех, сидевший как влитой, и способный сдержать удар двуручного топора или шипастой булавы. Жил бы безбедно, имея много заказов. Женился бы, и жена нарожала тебе сыновей. В старости тебе было бы, чем гордиться.
Вы двое, вполне можете найти себе профессию, которая заставит окружающих, относится к вам с почтением. Но в целом жизнь ваша была бы похожа, отличаясь лишь мелкими нюансами.
Но вскоре спокойная и размеренная жизнь перестала бы радовать вас, но вернуть свои годы вы будете не в силах. Души ваши и ваш дух противоречат такому укладу жизни. Именно поэтому я и подошёл к вам.
Я вырос в этом городе, поэтому и говорю, что помню вкус пива, выпитого в компании старых друзей. Я так же бегал по окрестностям, выслеживая зверя, и возвращался с богатыми трофеями обратно. Позже стал заходить дальше, убивал монстров, исследовал новые для себя земли. Не так ли? Думаю вполне применимо для вашей жизни. А что вокруг? Оглянитесь.
День сменяет ночь, ночь сменяет день. Но вокруг ничего не происходит. Как уверены многие, вся жизнь пропитана чёрным и белым, добром и злом. Тьма и свет, и их вечное противостояние друг другу. Но, посмотрите за окном. Что сейчас день или ночь? Ещё светло чтобы сказать, что ночь и темно, чтобы утверждать, что день. Сумерки. Вот что встало на границе света и тьмы, пытаясь сохранить равновесие. Не будь сумерек, давно бы кто-то победил. Вы скажете, что должен победить свет. Отправьтесь в пустыню. Много ли там жизни? Свет, как и тьма в отсутствии друг друга губительны. Для этого и существуют сумерки. Они хранят равновесие, баланс между двумя силами. Всё замечательно, не так ли? – незнакомец повернулся к друзьям так, чтобы капюшон приподнялся и они смогли увидеть часть лица. Рот его исказился в подобии ухмылки. – А теперь вспомните болото, где всё размеренно, ничто не нарушает равновесия. Где течёт спокойная жизнь. Вскоре, без единого источника чистой воды оно зарастает травой. Появляется неприятный запах. И в болоте уже не водятся крупные рыбы от того, что негде развернуться. Не гнездятся птицы от того, что негде научить потомство плавать. Болото умирает. Не думаю, что стоит рассказывать вам о неких странах или мирах, где все жили в довольстве, предаваясь лишь утехам и благолепию. Где они? пропали бесследно.
Зовут меня Огненный Удар. Когда-то давно, сидя на берегу озера, я увидел всадника. Точнее сказать, он нашёл меня. Он и поведал мне то, что только что узнали вы. Сегодня я был в бою только для того чтобы нарушить равновесие. По всему миру нас много. Мы – несущие Хаос – Всадники Апокалипсиса. В древнем пергаменте Riders of Apocalypses, дошедшем до наших дней, написано: «…и возникла сила, способная раскачивать мир, так как любое движение – есть жизнь…».
Сейчас, я предлагаю вам встать в наши ряды. У нас ещё есть время, и если согласны, то закажите ещё по кружечке пивка. Я, пожалуй, выпью с вами – Огненный Удар махнул рукой, чтобы принесли пива – думаю, вы согласитесь, и к тому же три отличных, чёрных как звёздная ночь, жеребца уже стоят у входа.
Когда заря зарождалась над горизонтом, и свет, ещё не вступивший в свои права, отвоёвывал каждую пядь земли у некогда чёрной ночи. Когда ночная тьма отступала, прячась от неизбежно наступающего света за камнями и лепестками трав, покачиваемых лёгким ветерком. В момент, когда день сровнялся с ночью, ржание четырёх жеребцов огласило центральную площадь Форпоста, и четверо всадников, скрытых длинными плащами от постороннего взгляда, выскочили за ворота и умчались вдаль.
Вот так, открылись перед ними двери,
И горны восхваляли, воинов судьбу,
Неведомые и дикие, там будут звери,
Дорогу преграждать им, умирать в бою,
Написаны героям будут, песни,
На выжженном песке, стеклом застыв,
И лишь дыханье ветра, резко взвыв,
Стихи запомнит, весь песок размыв...
Уводит след стальных ботинок,
За горизонт, за степь и тёмные леса,
В сердцах лишь бой, и злости слепок,
Рождение и смерть – вот их судьба…
Артефакты клана
