Культ Крови

Легенда клана

Нет и нет, мне не до смеха,
Нет окна и дверь размыта,
Ведь пытать меня приехал
Сам великий инквизитор…
Он, наверное, хочет меня открыть
Как простой чемодан, он знает одно,
Даже в самом пустом из самых пустых
Есть двойное дно, есть двойное дно.
Гр. Пикник.


Человек задыхался от бега, едва не падал от усталости, но все же упрямо двигался вперед, сворачивал в неприметные переулки, то и дело замедляя свой бег и вслушиваясь в приближающийся топот погони. Смесь отчаяния и недоумения на его мокром от пота лице красноречиво говорила о том, что такого долгого преследования он никак не ожидал. Одетый в неприметный полуистлевший от старости костюм, коих всегда полно в лавке местного скряги-старьевщика, человек выглядел типичным обитателем трущоб – некогда богатым, но разорившимся торговцем, отставным пьянчугой-солдатом или мелким воришкой, не гнушавшимся за большие деньги выполнить любое деликатное задание. Под покровом ночи эти отбросы общества (как любят их называть напыщенные молодые аристократы, отличающиеся от нищих скорее не благородством происхождения или добротой душевной, но толщиной кошелька, умело украденного или полученного в наследство) чувствовали себя на городских улицах как рыба в воде, легко уходя от любой погони нерасторопной стражи. Ловить такого – все равно, что искать иголку в стоге сена. Впрочем, на этот раз что-то вышло не так: бесконечные метания по гигантскому лабиринту трущоб, хитрые уловки, ранее всегда сбивавшие со следа даже самых умелых ищеек, не помогали. Силы таяли, а погоня не отставала, постепенно приближаясь к цели.

Очередной поворот за угол заставил беглеца взвыть от отчаяния: улица, некогда напрямую выводившая к старым казармам, сгоревшим еще во времена предыдущего Императора, так и не отстроенным по сей день, была преграждена новенькой каменной стеной, превращавшей призрачный путь к свободе в совершенную ловушку. Приближающийся шум и лязг оружия быстро напрочь отбил первое желание повернуть назад; возникло странное желание молча усесться на грязную, залитую помоями мостовую, местами уже разобранную местной малышней в каких-то только им известных целях, и ждать преследователей в надежде, что этот неординарный поступок хоть немного облегчит его участь при аресте. Впрочем, надеяться на то, что уставшие от длительной погони стражники обойдутся с беглецом гуманно, не приходилось. Слишком уж редко местным блюстителям порядка удавалось поймать кого-нибудь действительно опасного, зато на каждом арестованном воре или убийце они отыгрывались за все свои предыдущие неудачи по полной программе. Посему среди обитателей местных трущоб популярностью пользовалась веселая поговорка: «Даже если вас съели, все равно есть два выхода». И ведь действительно в каждой непростой ситуации находилось какое-нибудь неожиданное решение, позволявшее беглецам счастливо избегать поимки, уходя из-под самого носа городской стражи.

Пришедшая на ум поговорка хоть и не прибавила сил, напрочь отбила любые предательские мысли о сдаче, заставив судорожно вертеть головой по сторонам в поисках хоть маломальской возможности скрыться от погони. В конце концов, его взгляд упал на неприметную дверцу (вероятнее всего служившую черным входом в дом, что само по себе странно: в этом районе такие излишества были, мягко говоря, не приняты) настолько грязную и пыльную, что почти не отличавшуюся от стены здания. Круговорот мыслей моментально пронесся в голове беглеца, выстраиваясь в более-менее четкий план: если дверь не заколочена изнутри, а всего лишь заперта на замок, открыть ее займет не более двух-трех десятков секунд, с учетом усталости и трясущихся от волнения рук – почти минуту, еще пара секунд на то, чтоб запереть ее изнутри. Если, конечно, запором служил не засов… Зато потом можно запросто выскочить с другой стороны дома и, пока преследователи поймут, что к чему, бесследно раствориться в ночи. Слишком много «если» и слишком мало времени. Впрочем, другого выхода все равно не было.

Не мешкая ни секунды, человек рванул к двери, попутно доставая из-под одежды солидный набор отмычек – основной рабочий инструмент и обязательный элемент экипировки местных обитателей. Неожиданно мощный удар по ребрам отбросил его в сторону, сбив и без того неровное дыхание. Острая боль пронзила грудь, подозрительно намекая на возможно сломанные ребра, солоноватый вкус крови заполнил рот. Беглец моментально огляделся, пытаясь обнаружить нежданного противника, в его руке чудесным образом возник короткий кинжал, предназначенный скорее для удачного удара в спину, нежели для самообороны. Переулок был пуст. Но стоило человеку попытаться снова встать на ноги, как нечто тяжелое обрушилось на голову, окончательно повергнув его в пропитанную помоями грязь мостовой. Уже теряя сознание, он заметил материализовавшуюся из воздуха фигуру незнакомца в серой хламиде, поверх которой странным светом сиял серебряный медальон в форме двух перекрещенных мечей на фоне треугольного бело-черного щита. «Инквизитор», - успел подумать беглец, прежде чем провалиться в спасительную темноту забытья.

***
Сознание вернулось не сразу: первой пришла боль, намертво сковавшая тело, затем появился ужасный звон в ушах, подобный удару сотен или тысяч колоколов, непонятно зачем собранных воедино на невероятно маленьком клочке земли, и лишь затем острым клинком ударил по глазам свет. Тяжелые будто гранитные плиты веки раскрылись с громадным усилием, открыв человеку не сулившую ничего хорошего картину. Небольшая похожая на странный каменный мешок комната была освещена десятком ярких факелов, неудачно пытавшихся воссоздать день. Никаких окон, массивная металлическая дверь, вмонтированные в стены ржавые цепи и среди всего этого «великолепия» - небольшое кресло, на котором молча восседал облаченный в бесформенный серый балахон человек. Надетый на голову капюшон полностью скрывал его лицо, но был бессилен хоть на мгновение ослабить тяжелый, прожигающий насквозь взгляд, которым незнакомец пристально рассматривал прикованного к стене узника.

- Где я? – с усилием прохрипел заключенный.
- Ну, это с какой стороны посмотреть, - с издевкой ответил собеседник: - Возможно, в преисподней (куда тебе, тварь, самое место), а возможно – в пыточной камере на нижнем ярусе подземелий Обители Закона.
- Кто вы? – попытался пошевелить рукой узник, едва не вскрикнув от боли в сведенном судорогой теле.
- Можешь называть меня отцом Родриго.
- Инквизитор…
- Он самый, - согласился священник: - Мне поручено расследовать твое дело. И я намерен покончить с этим в кратчайшие сроки. Ты ведь не откажешься мне помочь?
- Да пошел ты!
- Хм… Похоже, ты до сих пор не понял, куда попал, и что здесь с тобой могут сделать. Поверь, способов развязать тебе язык найдется предостаточно.
- Я скорее умру, чем скажу еще хоть что-то.
- Боже мой, как красиво, как пафосно, - развел руками инквизитор: - Умру, но не произнесу не слова… Вот только одно небольшое уточнение – ты не умрешь, смерть – слишком большой подарок, а ты его пока не заслужил… Нет, ты будешь жить, и каждое мгновение твоей жалкой жизни будет пропитано такой адской болью, что даже самые изощренные пытки Всергарда покажутся тебе раем…
- Пугай, пугай – и не такое слыхали, - перебил собеседника заключенный.
- Да уж, теория без практики мертва, - медленно встал с кресла и направился к двери священник: - Ну что ж, займемся ее реанимацией.

***
- Что случилось? – влетел в комнату отец Родриго: - Он жив?
- Да, ваше преподобие, - едва не пропалив насквозь раскаленным стальным прутом толстые льняные штаны неуклюже склонился перед инквизитором здоровенный мужлан в старом кожаном фартуке, одетом поверх мокрой от пота хлопковой рубахи: - Живее всех живых…
- Тогда зачем звали?
- Так это, пациент, так сказать, того… просил, - жалобно промямлил здоровяк.
- Заговорил? – удивился инквизитор.
- Так точно, ваше преподобие, заговорил… Запел прямо! Мы уж и не надеялись – двое суток молчал, гад. И так его, и этак – все нипочем. Уж думали, он и не человек вовсе. А тут на тебе – заговорил…
- Что именно он сказал? – направился к заключенному священник.
- Так ведь ничего. Только потребовал вас и снова заткнулся… Может, его еще разок на дыбу повесить?
- Пока не стоит. Посмотрим, что он нам хочет рассказать. Пока что можешь быть свободен, но далеко не отходи – возможно, еще позову, - повернувшись к палачу ответил инквизитор, и, дождавшись, пока тот закроет за собой дверь, вновь обратил взор на заключенного: - Ну что ж, продолжим нашу беседу?
- Твоя взяла. Не рассчитал я своих сил. Спрашивай, - выплевывая кровь из разбитого рта прохрипел узник.
- Замечательно, - улыбнулся священник: - Так бы сразу. Ну что ж, начнем. Назови свое имя.
- Иван Грозный.
- Местный?
- Не совсем, - с трудом произнес заключенный: - родился в Баалгоре, но в последнее время осел здесь, в Империи.
- Замечательно. Вижу, диалог у нас наладился, - подытожил инквизитор: - Я уж и вправду не надеялся вытянуть из тебя хоть слово. Неплохую работу ты задал моим помощникам. Впрочем, хорошо то, что хорошо кончается. Итак, внимательно тебя слушаю. Только не говори, что работал в одиночку – уже после твоей поимки мы обнаружили еще два свежих трупа. Рано или поздно мы схватим вас всех. И для твоего же блага лучше, чтобы сделали это мы как можно быстрее и с твоей помощью. Возможно, в таком случае мне удастся добиться, чтобы твоя казнь была как можно менее болезненной.
- Казнь? Хех… - попытался улыбнуться заключенный: - Далеко не факт, что она состоится. Во всяком случае, об этом я и хотел с тобой поговорить…

***
Как ты думаешь, сколько мне лет? О нет, не двадцать пять… И даже не тридцать… Бери больше: мне уже перевалило за две сотни. Да, не удивляйся, это чистая правда – было бы глупо врать в моем положении. Просто слушай внимательно – и все поймешь.

Я родился в 1779 году небесной эры в столице Баалгора. Да, как раз в самый разгар Тридцатилетней смуты. Так уж получилось, что за десять лет до моего рождения умер последний законный Лорд манора, и прямых наследников у него не оказалось. Договориться о новом правителе не удалось, и страна погрузилась в пучину гражданской войны. Ну и угораздило же моих родителей думать о детях в такое время! Впрочем, их-то все это затронуло, пожалуй, в самой меньшей степени: мой отец был одним из самых сильных магов манора, да и мать могла дать фору большинству тамошних чародеев. Так что на их башню, стоявшую в самом глухом уголке Баалгора, никто не покушался. Правда, выходить за ее пределы было крайне опасно, посему все мое детство и юность прошли в отцовской библиотеке, из окна которой я в перерывах между чтением старых фолиантов наблюдал за бесконечными толпами беженцев, тянувшихся прочь от ужасов войны в надежде найти новый дом.

Война закончилась, когда мне исполнилось тридцать лет. Впрочем, это было лишь началом. На престол сел Лорд Атба – жестокий и властный тиран. Он настолько боялся за свою власть, что готов был уничтожить любого, кто мог оказать ему хоть какое-то сопротивление. Думаю, не стоит говорить, насколько сильно он боялся магов…

Однажды утром я проснулся от ужасного грохота – по приказу Лорда солдаты взяли в осаду башню отца, начав методично обстреливать ее издали. Защитные заклинания держались, но долго так продолжаться не могло. Родители попытались просить помощи у своих коллег по цеху – напрасно: Атба был достаточно умен, чтобы осадить сразу все башни. Впрочем, одного он все-таки не смог учесть: о своей безопасности каждый мало-мальски нормальный чародей позаботится в первую очередь. В общем, меня и остальных детей (хотя, каким, Линатан меня задери, я был ребенком в двадцать-то лет) переправили в безопасное место. Наши же родители остались в своих твердынях, отказавшись покидать скопленные за многие поколения сокровища библиотек. Наверное, они надеялись на благоразумие Лорда Атбы. Напрасно…

Так мы остались сами по себе – горстка колдунов-недоучек, совсем еще детей, не приспособленных к самостоятельной жизни. Запасов, оставленных родителями, должно было хватить на некоторое время, но что будет дальше – не знал никто. Мы были напуганы и растеряны. Все, кроме одной девушки – Виллины. В отличие от большинства из нас, она не имела никаких задатков к магии, и поэтому с младенчества ее обучали ратному делу и искусству выживания во внешнем мире. Она смогла объединить нас, заставить бороться друг за друга и за себя.

Оказалось, отец Виллины немного занимался черной магией (хотя это и было запрещено законом), и, покидая его башню, она на всякий случай прихватила один из его дневников. Позже мы смогли его расшифровать, удивившись поразительным возможностям, открывшимся перед нами. Магия крови! Самые могущественные, но в то же время невероятно опасные заклинания, огромные силы, способные как перевернуть весь мир, так и изменить самого чародея, посмевшего их применить…

Мы с легкостью окунулись в этот океан необузданной мощи, не заметив, как она изменила нас изнутри. Кто-то превратился в безжалостного монстра, движимого лишь одной жаждой убийства, кто-то просто невидимым призраком ушел за пределы этого мира, так и не вернувшись назад, те же, кому посчастливилось остаться людьми, объединились вместе в единое братство – Культ крови. Лишь позже мы поняли, что также изменились далеко не в лучшую сторону: да, мы живем не старея (не уверен, но, похоже, это может длиться вечно), мы сильны и быстры как двадцатилетние юноши, а наши заклинания настолько сильны, что отразить их в силах только самые искусные маги, но… Увы, мы уже не можем жить без той силы, что дает нам чужая кровь. Мы превратились в монстров, движимых постоянным страхом смерти и бессилия. Вот уже вторую сотню лет наш клан кочует из города в город по всем Землям, Которых Нет, собирая среди беспечных людишек обильную жатву…

***
- Вам сильно повезло, что вы смогли меня поймать – слишком долго обходился я без свежей крови, и ослабел настолько, что не смог заметить расставленную ловушку, - закончил рассказ Иван Грозный: - Впрочем, я не хочу умирать так глупо. У меня есть к тебе предложение, инквизитор.
- Что ты имеешь в виду? – уточнил священник.
- Я предлагаю тебе бессмертие и бесконечное могущество взамен на свою жизнь и свободу…
- Да как ты смеешь!
- Не горячись, инквизитор, подумай, от чего отказываешься… Я буду ждать ответа до завтра… - прохрипел узник, глядя на едва заметную тень сомнения в некогда твердом взгляде своего палача.

Автор: Аргтвал Каранадель

Артефакты клана