Spirit of Darkness

Версия 11:34, 13 октября 2013

О клане

Клан Spirit of Darkness зарегистрирован 19 Марта 2007 года.

История клана Spirit of Darkness.

Огненно-красный орел уходящего дня сложил крылья и скрылся в глубоком ущелье, уступая место обсидианово-черному дракону с блестящей, как алмазы чешуей, который своим холодным пламенем остудит разгоряченную за день землю. А пока крылатый ящер еще не вступил в свои права Властителя ночи, на земле время антимагии, Время Рыси. Маги в такое время почти беззащитны, голыми руками брать можно. Разве только нарвешься на ведуна из глухой нордхеймской деревни, что умеет обращаться медведем или волком – такой сумеет отбить охоту трогать магов даже в час антимагии… бревном поперек спины.
Но к раскаленным пескам Самум-Бейта, где на вершинах Южных гор неугасимо горят древние дварфские маяки, северные ведуны хаживают редко. А вот стайки авантюристов, что сбегаются на места былых битв в поисках сокровищ, артефактов, а то и просто старых, часто проржавелых, доспехов, которые можно продать какому-нибудь дурачку из числа кентарийской знати, что грезит походами и поддержанием славы предков, хотя не умеет ни садиться на коня, ни правильно браться за меч, тут частые гости. Некоторые идут дальше, сквозь земли, что ранее принадлежали кобольдам и прочей нелюди, а теперь управляются железной дланью Ойдомского Халифата – государства воинственных арисаев. Многие из них гибнут в песках от жажды, голода, от рук таких же, как они авантюристов, или пропадают навсегда в ущелье Эль-Тэр. Странное место это ущелье, по прихоти Вольного, бога-с-тысячью-лиц, магия там работает вовсе не так, как действует в других местах. Словно в той песне: «сделать хотел грозу, а получил козу». Правда, данная прихоть бога Хаоса не распространяется на обитающих там монстров. Так что если атакует пятирукий шерстоух, лучше убегать подальше – ведь он забросает вас вовсе не розовыми лепестками или гнилыми яблоками, а самыми что ни на есть настоящими огненными шарами. И если вы окажетесь нерасторопным, то шерстоух с радостью попробует вашу поджаренную тушку на обед. Однако, каждый знает, что вне ущелья Эль-Тэр шерстоухи не водятся, даже пятирукие. Так что маленький отряд спокойно устраивался на ночлег почти у стыка границ манора Баалгор, Ойдомского Халифата и владений дварфов.
Ни одно понятие на свете не бывает абсолютным. Так даже в час антимагии может твориться волшебство. Необычное, сотканное из терпкости пряных трав, успокаивающего тепла походного костра и дразнящего аромата жареного мяса, разрушающее все представления о невозможности сотворить чудо, пусть даже и маленькое, во Время Рыси, потому что для кулинарного волшебства нет пределов…
- Дай я еще их чуток своим соусом сбрызну! Они еще не совсем готовы.
- Ох уж эти алхимики! Везде со своими зельями носятся… – говоривший втянул воздух крупными ноздрями. – И так эти степные пташки уже пахнут, словно их подали не к столу разномастных бродяг, а на султанский пир. Еще пара минут – и можно есть.
- Каратель дело говорит. Не надо их больше специями мазать. – вмешался в разговор третий. – Да и вообще, как говорят братья наши меньшие нордлинги, горячее сырым не бывает.
- Как хотите, – поморщился алхимик. – Истинного художника обидеть может любой.
- -Вертесс, брось, – Каратель снял мясо с огня и нарезал кусками, – никто тебя не хотел обидеть. Наоборот, – зубы впились в нежнейшую корочку, брызнул сок – м-м-м, как фкушно…
- Угу, – поддакнул Одесей, облизывая жирные пальцы. – Фолько Кафатель, фто мы тут жабыли?
- Чаво?
- Что мы тут забыли, спрашиваю?
- А-а-а… Как вы помните, мы обещали отомстить за наше поражение на конкурсе бардов. Страшно отомстить!
- И что? Мы ищем древний артефакт великой силы или сокровища, которых хватит подкупить всех кентарийских локаритов?
- Лучше… Мы ищем неупокоенный дух великого воина древности.
- Что? – алхимик поперхнулся мясом и, скрючившись, часто закашлял. – Мы охотимся за призраком?
- Можно сказать и так. По легенде, этот великий воин пал давным-давно, чуть ли не в эпоху Витольда Морнингстара*. Когда люди воевали за право контролировать Млечный Тракт. В белом плаще с кроваво-красным подбоем…
- … шаркающей кавалерийской походкой… Ты это хотел сказать?
- Нет, да и вообще, история не сохранила нам деталей описания плаща. Зато четко известно, что его звали Авалон, и это был воин огромного роста, сжимавший в руке чудовищный молот…
Воин огромного роста, сжимавший в руке чудовищный молот, свирепо вращал глазами, выискивая противника. Но дварфы опасались приближаться к этому страшному великану, сплющившему молотом уже не один дварфский шлем и раздробившему не один нагрудник. Впереди замаячили штандарты Даугарда, воин, перехватив поудобнее скользкую от крови рукоять молота, с боевым кличем бросился туда. За ним, он чувствовал, бежали солдаты торгеймского негуса. Воин скривился. Совсем недавно эти самые солдаты были готовы бросить оружие и бежать прочь от даугардской стальной «свиньи». Теперь ситуация переломилась – еще немного, и сами дварфы бросятся бежать, показывая людям незащищенные доспехами спины. Но для этого надо совсем немного – чтобы рухнул штандарт подземных воителей, возомнивших, что они вправе брать пошлину с дороги, соединяющей разрозненные государства людей на севере и страну кентарийских альвов на юге. Не для того негус Торгейма вел за собой через Степь объединенное войско!..
Авалон очертя голову ворвался в ряды коренастой** пехоты, но по мере приближения к вожделенному штандарту, продвижение его все более замедлялось, а ожесточение, с которым дрались подгорные воины, возрастало. Торгеймские солдаты остались далеко позади. Вокруг себя Авалон видел только горящие злобой глаза в прорезях похожих на перевернутые ведра шлемов. С каждым ударом молот поднимался все тяжелее и тяжелее, дыхание с хрипами вырывалось из груди, соленый пот выедал глаза, волосы под шлемом слиплись. Авалон закричал. Не от страха, не от боли, а от обиды, что ненавистный штандарт армии Даугарда все еще развевается над полем битвы, призывая тех, кто встал под него с оружием в руках, продолжать схватку до последнего. Опытный воин понял, что сейчас его порыв захлебнется, дварфы перегруппируются, контратакуют, а второго удара пехотной «свиньи» торгеймцы уже не выдержат.
- Помочь? – раздался насмешливый голос. Авалон удивленно огляделся – вокруг только дварфы.
- Давай помогу… – повторил голос. Авалон понял, что этот странный голос слышит только он. – Ты же ведь хочешь сокрушить ненавистных подземных крыс? – в голосе зазвучало непередаваемое презрение.
- Кто ты, обещающий помощь?
- Я – Локар. Младший Тьмы. Некоторые жрецы Света зовут меня «человекоубийца». Врут… Я с удовольствием убиваю не только людей… Так тебе нужна помощь?
- Да!..
- Только я за «спасибо» ничего не делаю.
- Что ты хочешь?
- Твою жизнь, конечно.
- Согласен.
- Это большая цена, ты уверен?
- Да.
И бежали дварфы прочь, завидев воина, за- плечами которого маячила тень, сотканная из первозданного мрака! Когда битва закончилась, Авалона нашли погребенным под телами поверженных врагов. В правой руке он сжимал древко порванного даугардского штандарта. Воин был мертв, хотя на теле не нашли ни одной смертельной раны. По приказу Витольда Завоевателя его похоронили с воинскими почестями в склепе, который пленные даугардцы построили на том месте, где нашли тело великого воина, принесшего победу людским армиям.
Каратель, только ты мне объясни одну- вещь: зачем нам истлевший труп сильномогучего воителя?
Зачем мне истлевшие кости? Ха!.. Мне нужно- другое. Ведь после смерти, как говорят жрецы, боги Света сурово покарали воителя, попросившего помощи у Тьмы. С тех пор дух его так и бродит неприкаянным в окрестностях саркофага. И вот если найдется человек, который даст новое тело для ушедшего во Тьму духа великого воина, свое собственное, естественно… Дух тьмы, выполняющий твои любые прихоти!
Да, звучит заманчиво…-
- Ладно, посидите пока, а мне отлить надо. – Каратель встал и вышел за круг красного света, света костра.
Ночь была на удивление ясной. Подсвеченные молочным светом трава и редкие деревья были видны не хуже чем днем. Пройдя несколько шагов, Каратель остановился, словно почувствовав какое-то движение за спиной. Оглянулся: «Померещилось. В полную луну и не такое чудится…» Трава вновь зашелестела под ногами, однако ощущение присутствия не исчезало. Вновь оглянулся и сжался от страха – к Карателю приближалась огромная черная тень, во мраке которой тонули даже лунные стрелы.
Не бойся, – проскрипела- тень.
Я-й-я, й-я не боюсь. – Каратель тщетно пытался унять- предательскую дрожь в коленях.
Меня и не надо бояться. Я – Авалон.- Точнее то, что от него осталось. – фигура остановилась. Теперь можно было рассмотреть, что это силуэт высокого широкоплечего мужчины, слегка сгорбленного, словно под непосильным гнетом веков. – Я не причиню тебе зла. Только дурак разрушает свой дом, до которого так долго шел. – фигура уже совсем рядом, Каратель даже почувствовал ужасный жар, исходящий от нее. – Теперь я стану тобой, а ты мной. Моя память – твоя память, мои умения – твои умения. Я стану частью тебя. Впусти меня.
Я готов! – вдруг с необычной твердостью- произнес Каратель.
Когда Каратель пришел в себя, заканчивался уже Час Красного Дракона. Он с удивлением обнаружил себя лежащим у костра, укутанным в какой-то иссиня черный плащ.
- Да уж, отлил. Нечего сказать. Плащик-то откуда…
- Плащик? – Каратель скорчил задумчивую мину. – Неужели от Авалона.
- Какого Авалона?
- Духа Тьмы! Точнее, это сейчас он – дух Тьмы. А когда-то давно, во времена самого Витольда Морнингстара, он был великим воином. Ребята! Так это был не сон! Он теперь с нами!.. Мне удалось!
- Что удалось? И кто, «он»?
- Дух Тьмы! – Каратель вскочил, перебросил левую полу плаща на правое плечо, как делали сенаторы государства кентарийских альвов еще в незапамятные времена, и вытянув вперед правую руку торжественно произнес. – Веди нас, дух Тьмы! Мы хотим уподобиться тебе!

Артефакты клана